- Transport on Line -

Колетт БЕРТУ, французская журналистка

Рассказ о том, где живут...

От Адурской гряды до пограничного города Андай Берег басков вместе с
приморской полосой образует баскскую провинцию Лабурд, обрамленную плавным
полукружьем горного массива Рюн, который достигает высоты 900 метров.

Там, у отрогов горного хребта, отделенный от моря песчаной косой, пересекающей
также и устье Нивель, в самом сердце розы ветров лежит город Сен-Жан-де-Люз.
В нем насчитывается 11 035 жителей, а своим окончанием "де-Люз"
город обязан не яркому солнечному свету, заливающему Юго-Запад Франции1,
но баскскому словосочетанию "Дон Ибане Лоницун", что в переводе
означает "Св. Иоанн Болотный".

Уже в ранние дни своей истории маленький портовый городок частенько
удостаивался посещений сильных мира сего, чем весьма скоро стал выделяться
среди приморских соседей. Из высокопоставленных гостей самое сильное впечатление
на жителей города произвел, конечно же, Король-Солнце.

=

______________________________

1 Непереводимая игра слов. Французское "Luz" близко к латинскому
"lux" -- "свет". (Прим. перев.)

=

Центральная городская площадь до сих пор напоминает о тех пышных временах.
Под сенью изящно подстриженных платанов на площади прячется королевская
беседка -- одно из сохранившихся свидетельств "Великого века".
В вечернее время она озарена мерцанием старинных газовых рожков. Заглянув
в беседку, можно увидеть голубое парадное платье короля, украшенное на
обшлагах рукавов букетиками розовых гортензий...

Отважные китобои, смелые рыбаки, что порой вели лов трески у берегов
далекого Шпицбергена, легендарные флибустьеры и корсары, жители де-Люза
и Сибура -- городов, отделенных друг от друга лишь портовыми постройками
-- все они свято хранили

и развивали морские традиции.

=

...как отдыхают

=

А игра в пелоту -- разве не такая же баскская традиция, как рыбный промысел?
Игра эта стала подлинно национальным видом спорта, но возникла она -- с
разнообразными вариациями и под различными названиями -- одновременно во
многих районах Франции. Среди предков ее самые видные -- теннис и лапта.

Жизнь баскского селения вращается вокруг церкви и "фронтона".
Нет, пожалуй, такой деревушки, где не было бы своего "фронтона",
очертаниями напоминающего силуэт собора и выкрашенного чаще в розовый или
желтый цвет. Он может быть частью ограждения кладбища, как, например, в
Айнхоа, или продолжением монастырской стены, как в Сундерроте, или же --
таких меньше -- просто стеной, перекрывающей ложбину между двумя холмами,
как в Бидаррее.

На самых старых -- тех, что воздвигнуты еще в первой половине прошлого
столетия -- можно прочитать полустертую временем надпись "Б л а и
д к а х а р и т ц е а д е б а к а т у а" ("в блаид, то есть пелоту,
играть запрещается"). Этот запрет восходит ко временам расцвета национальной
игры. Цель его заключалась в сохранении традиций "ребо" -- древней
и очень сложной игры, требовавшей немалой проворности и силы, по правилам
которой игроки перекидывались мячом, а не швыряли его в стену, как того
требует "блаид".

В пелоту играют на любой открытой площадке, на любом квадратном пятачке
утрамбованной или покрытой цементом земли. Размеры площадок могут быть
различными, но одна из сторон точь-в-точь по длине стены -- "фронтона".

Пелотари, игроки в пелоту, одетые в черное и подпоясанные цветными поясами,
-- подлинные национальные герои басков. Кисти рук -- мозолистые, натруженные,
ибо больше всего ценится тот пелотари, который играет "a main nue"
-- "голой рукой". Впрочем, мяч после отскока летит с огромной
силой, и большинство игроков стараются смягчить удар кожаной перчаткой.
А с 1857 года стали применять "шистеру" -- изобретение Гантчики
Харотча из Сен-Песюр-Нивель, -- нечто вроде продолговатого желоба, сплетенного
из ивовых прутьев. По словам льюзенца Шимона Харана, многократного чемпиона
мира по игре в пелоту "голой рукой", в размерах "шистеры"
всегда задавали тон чемпионы: чувствуя, что сил у них убавляется, они стремились
компенсировать физическую слабость за счет увеличения длины перчатки, что
умножает силу броска. Однако здесь есть ограничение: "шистера"
не должна превышать расстояния от кисти опущенной руки игрока до земли.

По общему мнению, пелота никогда не исчезнет из жизни басков, но классический
вариант игры все более вытесняется ее разновидностью -- "сеста-пунтой":
в нее играют большой "шистерой", стена обязательно слева, а мячик
-- цельнолитой, из резины. "Сеста-пунта" более живописна, чем
пелота, и ценится главным образом иностранцами. (Кстати, "иностранцем"
в Сен-Жан-де-Люзе считается любой пришлый, даже житель Байонны, не говоря
уже об обитателях Бордо и Парижа.)

=

...как стали моряками

=

"История с неопровержимой ясностью доказывает, что приблизительно
во времена раннего средневековья, и уж по крайней мере в эпоху Возрождения,
баскский народ начал покидать родные места", -- рассказывал мне каноник
Нарбэц из епископства Байонны, заканчивающий труд по истории Наварры "Утро
басков".

Как могла прийти к баскам эта идея?

Прежде всего они "открыли" для себя море, поняли, что оно
может стать пособником бегства. Долгое время этот пастушеский народ почти
не имел представления о водной стихии. Древняя теория гласит, что нормандцы,
поведавшие баскам о лодке, были первыми, кто раскрыл им глаза на средства
"морехождения". Легенда это или же влияние одних на других имело
место в действительности? А почему бы и нет? Ведь нормандцам IX, X, Xi
веков был известен дикий берег басков, и они вполне могли подать бесстрашным
скотоводам подобную мысль. Сначала пастухи пустились в пробные плавания,
а затем и рыбу стали ловить.

И вот в один прекрасный день киты -- частые гости Бискайского залива
-- стали уходить все дальше и дальше в открытое море. Безо всяких навигационных
приборов баски-мореходы пускаются в погоню за неутомимой добычей. Охотники
заплывают уже так далеко, что встречают на своем пути неведомые земли.
Побывав там, они надолго сохранили в памяти облик краев холодных туманов.
Но в то время самым важным для рыбака было вернуться с трюмами, полными
рыбы и белого китового мяса. Впрочем, они не старались особенно распространяться
о местах, где черпали свое богатство. Зачем? Чтобы однажды увидеть там
нежеланных гостей?

Известно, что Христофор Колумб, кое-что почерпнув из рассказов моряков-басков,
отправился в плавание к берегам Санто-Доминго, вынашивая в ходе путешествия
идею найти небывалый путь в Индию. Только через сто лет после басков открыл
он Новый Свет; впрочем, те и не помышляли о приоритете. А лоцманом у Колумба
в этом историческом походе был баск по имени Лакотца.

=

...на каком языке говорят

=

Своеобразие языка басков -- "эускара", -- дерзко вклинившегося
между двумя романскими языками, французским и испанским, неминуемо должно
было привлечь к себе всеобщее внимание. Вот уже на протяжении полутора
столетий лингвисты ломают копья на этой турнирной арене, обращаясь за помощью
к самым разным языкам. Язык басков пробовали породнить поочередно с иберскими,
древнееврейским, арабским, японским языками и наконец -- совсем недавно
-- с языками кочевых племен Западной Африки. Пытаясь найти связь между
баскским и каким-либо иным языком, ученые надеялись найти ответ на загадку
происхождения народности басков.1

-- Что самое интересное, -- объясняет профессор Жан Этчеверри, языковед
и литературовед, преподающий в двух лицеях Байонны, -- не происхождение
языка ставит нас в тупик, но прежде всего его "возраст". Ведь
так много языков уже мертвы: этрусский, аквитанский, иберские... Не всегда
удается даже расшифровать надписи на вновь найденных каменных памятниках.
А вот баскский жив до сих пор...

Не так давно группа французских лингвистов предприняла исследование.
Они сравнили баскский со множеством языков -- с точки зрения изменений
во времени -- и пришли к выводу, что язык этот, вне всякого сомнения, автономен
и развивается самостоятельно вот уже минимум восемь тысяч лет.

=

_____________________________________________

1 Выявились черты сходства баскского языка с двумя соседними -- но совершенно
не родственными языками: грузинским и абхазским. -- Прим. ред. 1996 г.

=

Баскский язык -- теперь это достоверно известно -- был в свое время
распространен от Гаронны до правобережья Эбро, между Атлантикой и Средиземным
морем и даже в Каталонии. Но около двадцати веков назад басков начали вытеснять
с земель, где они издавна селились. Римляне, вестготы, христианство, воздействие
французского и испанского языков -- все это привело к тому, что баскский
"сдал позиции", превратился в язык второстепенный, "конфиденциальный"
и таинственный...

И только в наше время язык, если так можно выразиться, получил "второе
рождение". Насчитывается около шестисот баскских писателей, каждую
неделю появляются две новые книги на баскском, созданы баскские журналы
и кафедры баскского языка в университетах Бордо, Тулузы, Парижа и в учебных
заведениях других стран. В 1973 году двести пятьдесят кандидатов на звание
бакалавра выбрали баскский в качестве второго языка; на нем преподают катехизис,
служат мессы. Пятнадцать детских садов в провинции Лабурд полностью укомплектованы
детьми басков.

=

... и чем занимаются французские баски

=

Открытие Америки, несомненно, дало мощный толчок волне переселений.
С того времени практически и начались миграции басков, продолжающиеся и
по сей день, -- сначала в Канаду, потом в Южную и, наконец, в Северную
Америку.

Массовое переселение басков особенно усилилось во второй половине XIX
века, когда промышленная революция в широких масштабах выталкивавшая ремесленников
из индустрии, лишала неквалифицированных рабочих надежды найти применение
своим рукам. Лучше уж трудности освоения новых земель, нежели жестокая
эксплуатация! Баски -- народ практичный. Они скорее предпочтут быть молочниками,
ковбоями в прериях или садовниками в большом городе, чем станут мыть посуду
в Лурде или же выращивать свеклу в северных районах Франции.

В наше время целые колонии басков выросли на американском Западе. Переселенцы
верят, что именно там они смогут быстрейшим образом разбогатеть. В полном
составе они домой, конечно, не вернутся, но отыщутся среди них и такие,
кто привезет на родную землю свои издавна копимые сбережения, и на некоторое
время это облегчит им жизнь. Дома их зовут полууважительно-полунасмешливо
-- "американоа".

После первой мировой войны многие баски уехали в Аргентину, Уругвай,
Мексику, Чили, Венесуэлу; значительная часть отправилась в Северную Америку.
Они до сих пор там -- стали ковбоями в Калифорнии, но налицо тревожный
симптом: все большее число басков уезжает, чтобы покинуть родину навсегда.
Поднакопив деньжат, они перебираются в Сан-Франциско, Лос-Анджелес или
Нью-Йорк, где, превратившись в солидных горожан, открывают отели и рестораны.

А как же с морским промыслом?

Труд рыбака тяжел и не всегда приносит прибыль, особенно зимой. Поэтому
свой "Бар Кита" рыбаки Сен-Жан-де-Люза превратили в своеобразную
зимнюю резиденцию.

В этом баре я и познакомилась с Шарлем Поли -- представителем основной
профессии люзьенцев и сибурцев. Шарлю 44 года, из них 28 он провел на море
с отцом и пятью братьями -- потомственными рыбаками. Судно Поли "Педро-Хозе"
в эти последние дни марта стоит на приколе недалеко от причала. Экипаж
его состоит из четырнадцати человек: два механика, одиннадцать матросов
и сам Шарль -- капитан и хозяин корабля.

-- Рыбная ловля... Здесь все зависит от случая. Один год удачный, другой
так себе. Когда ловим кильку, -- говорит Поли, -- то есть с конца марта
до середины июня, возвращаемся в порт каждый день. Эта рыба водится недалеко,
в пяти-шести часах хода. Выходим ночью, возвращаемся под утро. Дневной
улов выгружаем в тясячекилограммовых контейнерах. Их поднимают на причал
кранами. Только при разгрузке и можно отдохнуть от изнурительной работы
во время лова, когда приходится таскать лотки по восемь килограммов, а
ведь частенько в трюме бывает до 10 тонн рыбы. В момент же забора рыбы
кошель несет груз в 300-400 килограммов, и лишь лебедка может с ним справиться...

За килькой наступает сезон тунца. Когда суда разгружаются в порту, на
причалах сразу же поднимается веселая суматоха: отдыхающие, да и льюзенцы
всегда не прочь посмотреть на эту красивую, отливающую серебром рыбу. У
побережья Гаскони ловля тунца идет практически с середины июня до конца
октября. Ловят "на живца", используя в качестве приманки мелкую
сардину или кильку. Для того, чтобы заполнить трюмы, требуется от трех
до четырнадцати дней: все зависит от величины косяка.

-- В случае удачного лова -- если набираем за неделю тонн пять, -- поясняет
Шарль Поли, -- возвращаемся домой быстрее. Ведь нам, морякам, платят сдельно.
Больше выловим, больше и получим.

=

Сокращенный перевод с французского В.ШЕБАНОВА

=

1974